С 1917 по 1922 годы на территории распавшейся Российской империи велась ожесточенная вооруженная борьба, основным содержанием которой являлось непримиримое противостояние «красных» и «белых». И если «красных» всё это время возглавлял В.И. Ленин, то у «белых» какое-либо единоначалие, по существу, отсутствовало. Едва ли не самым успешным и деятельным из «вождей контрреволюции» стал генерал Антон Иванович Деникин, воевавший против большевиков на Южном фронте. Осенью 1919 года казалось, что войскам под его командованием осталось сделать всего один шаг вперед для того, чтобы окончательно разгромить Красную Армию, захватить Москву и добиться полной победы «Белого дела». Но иллюзия продлилась недолго – Вооруженные силы Юга России потерпели неожиданное поражение, вскоре переросшее в катастрофу. И это не была случайная неудача талантливого и умного военачальника – разгром «белых» стал закономерным явлением, возникшим из-за целого ряда вполне объективных причин.

Участие А.И. Деникина в событиях 1917 года

Как известно, в феврале (по новому стилю – в марте) 1917 года в России произошла революция, в результате которой пало самодержавие. Во время этих событий генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин, командующий 8-м корпусом Русской императорской армии находился на Румынском фронте, куда его перевели еще в конце лета прошлого, 1916 года. Дореволюционная военная карьера будущего лидера Белого движения была довольно успешной, хотя и без резких «взлетов».

Свой первый боевой опыт Деникин получил еще во время Русско-Японской войны. Несмотря на свою «штабную» должность и звание подполковника, он принимал личное участие в штыковых атаках, а затем и в крупномасштабном кавалерийском рейде в тыл противника.

А.И. Деникин с бойцами 4-й стрелковой («Железной») бригады во время Первой Мировой войны.

Командование заметило инициативного офицера, и вскоре его наградили двумя орденами (Святой Анны и Святого Станислава), а затем он получил повышение, став полковником.

За последующие девять лет Деникину удалось подняться всего на одну ступеньку в иерархии званий – Первую Мировую он встретил, будучи генерал-майором в штабе А.А. Брусилова, который тогда командовал 8-й армией. Вскоре Деникин добился своего назначения на строевую должность. Он стал командиром 4-й стрелковой бригады и сумел вновь продемонстрировать как личную храбрость, так и незаурядный талант военачальника. Со временем бригада была превращена в дивизию, а сам Деникин в мае 1916 года стал генерал-лейтенантом. Кроме того, он вновь получил награды – орден Святого Георгия 3-й степени, а также Георгиевское оружие.

Таким образом, к весне 1917 года Деникин успел стать довольно заметной фигурой, хотя и не находившейся тогда «в первом ряду». В отличие от большинства офицеров Русской императорской армии, которые в массе своей были аполитичными, этот генерал еще до революции проявлял явные симпатии к Конституционно-демократической партии, более известной как «партия кадетов». Не исключено, что именно по этой причине Деникину в марте 1917 года предложили пост начальника штаба верховного главнокомандующего, которым недавно стал М.В. Алексеев. Предложение поступило от А.И. Гучкова, одного из самых активных участников увенчавшегося успехом заговора против императора Николая II- го.

Следует отметить, что партия кадетов в Государственной Думе считалась самой левой, так что могло показаться, что сочувствующий этому политическому объединению Деникин проявит максимальную лояльность к «революционным преобразованиям», начатым Временным правительством.

Генерал-лейтенант А.И. Деникин в 1917 году. Слева – Я.Д. Юзефович, справа – С.Л. Марков.

Но этого не произошло – в частности, генерал развернул активную борьбу против солдатских комитетов и «демократизации армии» в целом. Едва ли Деникин оказался достаточно прозорливым, сумев понять, что низвергнувшие своего монарха политики, посеяв ветер, пожнут бурю – скорее Антон Иванович, будучи профессиональным военным, почти инстинктивно старался всеми силами поддерживать прежнюю дисциплину.

В итоге в должности начальника штаба Деникин продержался недолго – уже 31 мая он вновь перешел к строевой работе, став командующим фронтом – вначале Западным, а со 2-го августа Юго-Западным. На протяжении всего лета 1917 года разложение армии быстро прогрессировало, что не могло не вызывать у генерала чувства надвигающейся катастрофы. Не удивительно, что он стал единомышленником Л.Г. Корнилова, нового верховного главнокомандующего, который предпринял целый ряд крайне суровых мер для восстановления дисциплины и боеспособности войск. Поначалу эти действия получили полную поддержку со стороны Временного правительства, но затем ситуация резко изменилась.

Премьер-министр А.Ф. Керенский, еще недавно сам назначивший Корнилова верховным главнокомандующим, в конце августа 1917 года назвал его мятежником, попытавшимся установить в стране военную диктатуру. Эта угроза во многом была надуманной, однако репрессивные меры не заставили себя ждать – вскоре под арестом оказался не только Корнилов, но и большинство его сторонников, в число которых входил и А.И. Деникин.

Поначалу Деникина, а также всё высшее командование Юго-Западного фронта (еще восемь генералов, из которых двое вообще не имели никаких сношений с «мятежниками») поместили в Бердичевскую тюрьму.

Заключенные Быховской тюрьмы. Под номером 1 – Л.Г. Корнилов, под номером 2 – А.И. Деникин.

Находясь там, все они могли стать жертвами самосуда – неоднократно собиравшаяся поблизости толпа солдат высказывала самые радикальные требования. Наибольшая угроза для арестованных создалась 27 сентября 1917 года, когда их по решению Временного правительства отправили в другое место заключения – тюрьму города Быхов, где уже находился Корнилов и прочие «мятежники». По пути к вокзалу в Деникина попали два булыжника, брошенные из толпы. Один камень ударил по спине, другой угодил в голову. Как писал сам генерал в своих мемуарах, в эти моменты он уже мысленно распрощался с жизнью, но в конечном счете все обошлось.

Последующее «Быховское сидение» продлилось вплоть до прихода к власти большевиков. В новой тюрьме Деникину, как и другим заключенным, уже не угрожала расправа, поскольку место заключения охранялось кавалеристами Текинского конного полка, которые оставались верны Корнилову. «Мятежники» пользовались известной свободой – они беспрепятственно перемещались из одной камеры в другую, общались и проводили ежедневные совещания и собрания. Результатом их стала так называемая «Быховская программа», которую иногда называли также «Корниловской». Несмотря на свою «пунктирность», она легла в основу всей последующей деятельности «белых сил».

После падения Временного правительства дальнейшее удержание «корниловцев» под стражей утратило всякий смысл, однако они оставались в тюрьме вплоть до 2 декабря (19 ноября) 1917 года. В этот день исполняющий обязанности верховного главнокомандующего Н.Н. Духонин приказал освободить заключенных. Сам он спустя сутки был убит «революционной толпой», но «мятежники» избегли столь страшной участи.

Инсталляция, иллюстрирующая самосуд над Н.Н. Духониным.

Все они отправились на Дон, рассчитывая сформировать там новую силу, способную покончить со «взбунтовавшейся чернью». Генерал А.И. Деникин, воспользовавшись подложным паспортом, выехал на поезде в Новочеркасск, куда прибыл уже через несколько дней, опередив Корнилова, предпочитавшего передвигаться со своим прежним «текинским» конвоем.

Формирование Добровольческой армии и решение о «Ледяном походе»

Бегство на Дон не было каким-то спонтанным решением – отправляясь туда, будущие белогвардейцы уже знали, что в Новочеркасске находится М.В.Алексеев, занимавший ранее посты начальника штаба, а затем и верховного главнокомандующего Русской армии. Деникин работал в его подчинении всего полтора месяца, однако и этого времени хватило для того, чтобы между генералами возникло полное взаимопонимание.

В конце октября 1917 года Алексеев пришел к выводу, что в Петрограде уже не удастся восстановить порядок без «внешнего вмешательства», осуществить которое могла бы только новая армия, составленная из наиболее преданных людей – прежде всего офицеров, юнкеров, а также «ударников», то есть бойцов «батальонов смерти». Подходящей базой для создания этих вооруженных сил генерал, как и многие другие сторонники весьма размытой концепции «восстановления порядка», считал Область Войска Донского.

В то время Донским войсковым атаманом был А.М. Каледин, открытый противник Февральской революции и «демократизации армии». Но не только этот факт являлся причиной того, что Дон стал еще летом 1917 года рассматриваться как своего рода пристанище для всех «контрреволюционеров». Не менее важную роль играла репутация казаков, которых давно уже считали «опорой трона». Их многократно использовали для разгона демонстраций и подавления бунтов. Кроме того, казакам было что терять от революции – в отличие от подавляющего большинства «обычных» крестьян, все они являлись землевладельцами.

Выступление генерала Каледина после избрания его атаманом.

Тем не менее, оказавшись в Новочеркасске, Деникин обнаружил, что ситуация здесь почти столь же «неблагополучна», как и в остальной России. Казаки не желали воевать за «Белое дело», к тому же многие из них не считали большевиков какой-то угрозой для себя, а беднейшие слои и вовсе активно поддерживали «совдепы». Ранее это «открытие» уже сделал М.В. Алексеев – Каледин посоветовал ему формировать новую армию в каком-нибудь другом месте, например, в Царицыне.

Сложность ситуации усугублялась еще одним существенным фактором – застарелыми противоречиями между казаками и так называемыми «иногородними» — не коренным населением Области Войска Донского. Эти люди жили здесь вот уже несколько сотен лет (начиная с XVII века), но казаки по-прежнему считали их чужими и даже «второсортными». В некоторых современных источниках утверждается, что конфликт между «иногородними» и казаками был искусственно создан большевиками, но это явная ложь. Так или иначе, в крупных городах на Дону большинство населения составляли как раз «иногородние», а это обозначало, что если «алексеевская организация» (так поначалу называли будущую Добровольческую армию) будет опираться в основном на казачество, то у неё неизбежно возникнут большие проблемы – так оно впоследствии и получилось.

Но в декабре 1917 года Алексееву, Корнилову и Деникину приходилось считаться не столько с наличием «иногородних», сколько с общей пассивностью казаков и их не слишком благоприятным отношением к офицерам бывшей императорской армии. Тем временем к Донской области уже приближались отряды Южного революционного фронта под командованием В.А. Антонова-Овсеенко. Большевистское правительство создало эту войсковую группу специально для борьбы против Каледина, поскольку тот назвал свержение Временного правительства преступлением и не признал власть Совнаркома.

Генерал М.В. Алексеев, инициатор создания Добровольческой армии.

Несмотря на то, что в распоряжении «красных» имелось тогда не более 6-7 тысяч бойцов, еще даже не составлявших никакой официальной армии, атаман Каледин оказался на грани краха. Казачьи части не оказывали наступавшим никакого сопротивления, а некоторые из них и вовсе переходили на сторону большевиков в полном составе. В этих условиях рассчитывать можно было только на Добровольческую армию, о создании которой было официально объявлено за несколько дней до наступления 1918 года. Но «алексеевская организация» просто не могла тогда стать достаточно сильной и многочисленной – этому активно препятствовали казаки, считавшие офицеров чужаками и единственной причиной, по которой большевики вообще пришли на Дон.

В итоге в конце января 1918 года генерал Корнилов сообщил Каледину о решении «добровольцев» отступить на Кубань, поскольку дальнейшее пребывание в Донской области неизбежно привело бы к их гибели. Получив это сообщение, атаман сложил с себя полномочия и застрелился. Начался так называемый Ледяной (или Первый) поход Добровольческой армии, сыгравший решающую роль в дальнейшей судьбе Деникина.

Гибель Корнилова и смена командования

Генерал Алексеев, фактический инициатор создания Добровольческой армией, еще с 1916 года был болен уремией, которая периодически обострялась. Именно по этой причине он предпочел передать командование Корнилову. Но полного согласия между генералами не было. В частности, Алексеев уже тогда выступал за то, чтобы «поднять флаг монархии», взяв курс на реставрацию империи и восстановление самодержавной власти, хотя бы и ограниченной конституцией. Корнилов в политике разбирался слабо, однако он явно сомневался в состоятельности монархизма как такового.

Бойцы Добровольческой армии.

Позиция Деникина в этом важном споре была особой. Он еще со времен «быховского сидения» полагал, что провозглашение основной целью борьбы восстановление самодержавия могло привести лишь к тому, что половина «добровольцев» немедленно покинет ряды армии. С другой стороны, курс на построение в России буржуазной демократии привел бы к схожему результату, с той лишь разницей, что оружие сложили бы монархисты – а их среди офицеров оставалось очень много. Учитывая всё это, Деникин предпочел придерживаться «концепции непредрешенности». Суть её проста – единственной целью войны провозглашается победа над большевизмом, а решение о том, каким будет последующий государственный строй, будет принято потом – Учредительным собранием или же каким-то аналогичным представительным органом.

Этот компромисс, как полагал Деникин, позволит сохранить в рядах белых представителей самых разных политических движений, объединенных общим неприятием Советской власти. В действительности же принятие концепции «непредрешенности» стало тяжелой политической ошибкой, одной из причин общего провала «Белого дела». Впрочем, выяснилось это далеко не сразу.

Отправляясь в «Ледяной поход», Деникин получил необычную должность – он стал помощником командующего армией. Такой должности ранее просто не существовало. В своих мемуарах Деникин прямо написал о том, что речь шла о назначении преемника Корнилова на случай гибели последнего.

Главной целью похода являлось соединение с действующими на Кубани «антибольшевистскими силами». Без них Добровольческая армия едва ли могла рассчитывать даже на частный успех, поскольку в её рядах зимой 1917/1918 годов имелось немногим более трех тысяч бойцов.

Современная иллюстрация, показывающая один из эпизодов Ледяного похода.

В феврале белые вынуждены были покинуть Ростов – последний крупный населенный пункт Донской области, который оставался в их руках. Красные отряды уже успели перехватить контроль над железной дорогой, так что путь на Кубань не обещал стать лёгким.

Судя по воспоминаниям Деникина, которые подтверждаются целым рядом других источников, Корнилова в этом походе не оставляли какие-то мрачные мысли, которые впоследствии стали расцениваться как предвидение скорой смерти. Но реальной причиной скверного настроения командующего Добровольческой армии могли быть скорее слова его верных «текинцев», которые говорили, что они ничего не сумеют добиться, потому что «вся Россия сегодня — большевик». И действительно, на протяжении всего Ледяного похода, да и намного позже, белогвардейцы чувствовали себя словно в чужой стране, на вражеской территории – хотя далеко не все признавали это.

Деникин же полагал, что в Петербурге и Москве правит «агрессивное меньшинство». Фактически он обманывал сам себя, на что указывают и его слова о борьбе против «немецко-большевистского нашествия», в дальнейшем использованные в белой пропаганде. Никакого успеха эта пропаганда не имела – никто уже не верил в то, что Ленин был подкуплен немцами, и можно лишь удивляться тому, что ныне это бредовое обвинение столь усердно пытаются реанимировать.

Конечным пунктом похода должен быть стать Екатеринодар. Там «добровольцы» планировали отдохнуть, пополнить запасы и продолжить формирование армии, которая пока что по своей численности еле-еле дотягивала до одной пехотной бригады. «Красногвардейцев» было куда больше, но в каждой стычке побеждали белые – сказывалась высокая мотивированность и отличная боевая выучка офицеров.

Схема перемещения Добровольческой армии во время Ледяного похода.

Несмотря на потери, количество «первопоходников» постепенно увеличивалось, поскольку к ним присоединялись новые добровольцы, хотя и не так активно, как этого хотелось бы Корнилову и Деникину.

В начале марта 1918 года командование Добровольческой армии получило точные сведения о том, что Екатеринодар захвачен красными. Деникин считал, что следует продолжать движение к этому городу, поскольку в этом заключалась основная идея похода, однако Корнилов придерживался иного мнения, полагая, что вначале следует соединиться с Кубанской армией – еще одним вооруженным «антибольшевистским» формированием. Командовал этим соединением бывший штабс-капитан императорской армии В.Л. Покровский, в марте 1918 года ставший вначале полковником, а затем и генерал-майором.

Встреча двух «антибольшевистских» армий вскоре состоялась, но договориться с кубанцами о совместной деятельности Корнилову удалось далеко не сразу. Пока шли переговоры, неожиданно испортилась погода, температура воздуха снизилась до -20 градусов, и земля покрылась ледяной коркой. Именно в это время произошел бой у станицы Ново-Дмитриевская, после которого «Первый кубанский поход» стали называть Ледяным.

9 апреля 1918 года «добровольцы» и «кубанцы», общая численность которых составляла около 6 000 бойцов, начали бои за Екатеринодар. Им противостояли до 18 000 «большевиков», которые к тому же располагали огромными запасами артиллерийских снарядов. Ожесточенное сражение продлилось более трёх дней и привело к значительному снижению боевого духа «добровольцев» из-за тяжелых потерь. Несмотря на это, Корнилов назначил на 14 апреля новый штурм, что выглядело чистым самоубийством.

Пытаясь захватить Екатеринодар, белые понесли тяжелые потери. Часть казаков, видя бесплодность этих усилий, предпочла уйти прочь.

Участники Ледяного похода у символической могилы генерала Корнилова. Реальное захоронение разрушено красногвардейцами после отступления белых.

Но очередной штурм, видимо, всё же состоялся бы, если бы в ночь на 14 апреля 1918 года не погиб Л.Г. Корнилов. Снаряд влетел в небольшой дом, расположенный на вершине возвышенности вблизи от города, и убил генерала.

Как и планировалось, Корнилова сменил на посту командующего А.Деникин. Он почти сразу же отменил штурм Екатеринодара и распорядился о подготовке к отступлению. С этого момента Деникин стал «лицом контрреволюции» на юге России. Правда, в те дни он сам всё ещё полагал, что общее командование рано или поздно перейдет к генералу Алексееву, которого многие продолжали считать наиболее авторитетным из всех белых полководцев.

В течение последующих нескольких недель Деникин продемонстрировал свои профессиональные навыки – остававшаяся малочисленной Добровольческая армия, несмотря ни на что, сумела оторваться от преследования и избежала уничтожения. Следует, впрочем, отметить, что нерешительность действий красных в это время объяснялась не только их низкой боеспособностью. Дело в том, что в события вмешалась новая и очень мощная сила – немецкая армия, которая после заключения Брестского мира оккупировала всю Украину и достигла западной части Донской области. Начинался новый этап Гражданской войны.

Попытки взаимодействия с донскими казаками

После смерти Каледина установление Советской власти на Дону стало неминуемым. Те казаки, которым это не нравилось, почти одновременно с «добровольцами» выступили в так называемый Степной поход. Возглавлял этот небольшой отряд, состоявший поначалу из полутора тысяч бойцов, атаман П.Х. Попов. Казаки ушли в Сальские степи, где и оставались до начала апреля. Вернулись они в начале апреля, вскоре после того, как на Дону вспыхнуло крупномасштабное антибольшевистское восстание.

Донские казаки. Снимок 1918 года.

Во второй половине этого же месяца казаки смогли захватить и удержать Новочеркасск, что позволяло вновь сделать его столицей Донской области.

П.Х. Попов оставался главой казачьего войска недолго – в мае 1918 года его сменил генерал П.Н. Краснов, один из наиболее противоречивых белых полководцев. Деникин был знаком с ним хотя и поверхностно, но довольно давно, однако добиться взаимопонимания с новым атаманом оказалось совсем непросто. Основной причиной разногласий стала «прогерманская» позиция Краснова. Он (видимо, под впечатлением от Брестского мира) ошибочно считал, что немцы вскоре одержат победу в Первой Мировой войне и продиктуют свои условия мира, а потому лучше всего полюбовно договориться с ними.

Для Деникина, да и большинства других белых, подобная позиция была абсолютно неприемлема. Они продолжали считать Германию своим противником. Кроме того, «добровольцев» крайне настораживала ярко выраженная склонность казаков к сепаратизму – они уже рассматривали Донскую область как новое независимое государство. Это напрямую противоречило одному из главных лозунгов белогвардейцев о восстановлении единой и неделимой России.

Общим у казаков и «добровольцев» оставался лишь «антибольшевизм», но этого было недостаточно. В этих сложных условиях значительную роль сыграл своеобразный конформизм Краснова. Перед казаками он выступал, как убежденный сепаратист, в то время как в беседах с Деникиным и другими лидерами белых атаман утверждал, что он просто вынужден «плыть по течению». Он говорил, что иначе нельзя, что это всё временно, а после победы над красными можно будет отказаться и от союза с немцами, и от создания независимого казачьего государства. В каком из этих случаев Краснов был искренен – непонятно и по сей день.

Атаман П.Н. Краснов. В 1947 году повешен по приговору советского суда за сотрудничество с гитлеровцами.

Так или иначе, несмотря на то, что Деникин продолжал считать себя союзником Антанты, он принимал от Краснова оружие, боеприпасы и продовольствие, переданное атаману немецкими оккупационными войсками, что создавало уникальную в своем роде ситуацию. Можно только гадать, как чувствовали себя при этом «добровольцы», совсем недавно называвшие большевиков немецкими шпионами.

Интересно, что бойцов и руководителей Добровольческой армии казаки и обычные крестьяне часто называли «кадетами», что, конечно, было скорее кличкой, чем отсылкой к старой партии «Конституционных демократов». Не исключено всё же, что такое обозначение возникло из-за прежних политических симпатий Алексеева и Деникина. Наверняка оба этих генерала были сильно смущены, узнав, что лидер реальных «кадетов», П.Н. Милюков, подобно атаману Краснову, занял «прогерманскую позицию». В своих мемуарах, тем не менее, Деникин продолжал утверждать, что Совнарком был связан с немецким Генеральным штабом некими «денежными отношениями», воистину не замечая даже не бревна, а целого бурелома в собственном глазу.

Непосредственным результатом всех этих противоречий стал отказ Добровольческой армии от совместных действий с донскими казаками. В конце мая 1918 года Краснов предлагал Деникину совместный поход на Царицын. Это позволило бы не только сорвать продовольственное обеспечение Москвы, но и установить связь с оренбургским казачеством. Вот только избежать прямого сотрудничества с немцами при таком развитии событий не удалось бы, что и предопределило отказ Деникина. Генерал предпочел следовать собственному плану, организовав «Второй кубанский поход», занявший большую часть лета 1918 года.

Деникин в Екатеринодаре, август 1918 года.

В августе 1918 года войска под командованием Деникина разгромили превосходящие силы Красной армии и заняли Екатеринодар. В то же время поход казаков Краснова на Царицын провалился. Повторная попытка захвата этого города, предпринятая осенью 1918 года, закончилась для атамана тяжелым поражением, что в значительной степени снизило его популярность на Дону.

После взятия Екатеринодара численность Добровольческой армии значительно выросла, поскольку к ней присоединились кубанские казаки. Деникин, однако, не спешил отправлять эти войска в поход на Москву. Он понимал, что казаки, хотя и настроены на борьбу против большевиков, далеко отрываться от своих родных мест не хотят. Поэтому основные усилия во второй половине 1918 и начале 1919 года «добровольцы» сосредоточили на отвоевании Северного Кавказа.

«Гражданский» главнокомандующий Добровольческой армией М.В. Алексеев в сентябре 1918 года умер, что позволило Деникину стать одним из основных претендентов на пост лидера всего Белого движения. Но если у него и были такие амбиции, то воплотить их не удалось. Вначале этому помешало вынужденное соперничество с Красновым, затем – появление Колчака, провозглашенного Верховным правителем России.

Следует отметить, что летом и осенью 1918 года основная угроза для Советской власти вообще исходила скорее с востока, чем с юга. Многомесячные операции Деникина на Северном Кавказе фактически позволили командованию Красной армии отбросить войска Комуча и Омской Директории от Волги, на какое-то время сняв угрозу для центральной части РСФСР.

Карта действий Добровольческой армии после завершения Второго кубанского похода.

Возможно, отказавшись от сотрудничества с Красновым весной 1918-го, «добровольцы» всё же совершили стратегическую ошибку – захват Царицына давал перспективу установления связи с войсками Директории, что поставило бы Красную Армию на грань полного разгрома. Но предвидеть подобное развитие событий в мае, конечно же, было невозможно.

Создание ВСЮР

В первые дни 1919 года фронт Донской армии был прорван красноармейцами Южного фронта. Вскоре стало ясно, что казакам грозит полное поражение. В этих условиях атаман Краснов вынужден был пойти на соглашение с Добровольческой армией. Опереться на немцев он уже не мог – в ноябре 1918 года Германия признала своё поражение в Первой Мировой войне и теперь ей оставалось лишь эвакуировать свои войска с территории бывшей Российской империи.

Экстренные меры позволили стабилизировать фронт, и вскоре казаки предприняли еще одно, уже третье наступление на Царицын, но и этот штурм закончился провалом. В результате Деникину удалось добиться отставки Краснова – застарелая проблема, казалось, была решена. С этого момента Добровольческая армия, донские и кубанские казаки объединились, образовав Вооруженные силы Юга России (ВСЮР). Главнокомандующим оставался Деникин, перед которым теперь открывались самые широкие перспективы.

Несмотря на огромные проблемы со снабжением и вооружением войск, генералу удалось подготовить крупные наступательные операции, развернувшиеся весной и летом 1919 года, почти одновременно с контрнаступлением Красной Армии на Восточном фронте. При этом «добровольцы» и казаки действовали не только на территории РСФСР, но и на Украине, успешно громя петлюровские части.

Генерал Деникин в Харькове 5 июля 1919 года.

Главной операцией ВСЮР вначале стал четвертый, и на этот раз успешный, штурм Царицына. В своих мемуарах Деникин описывает эту операцию довольно небрежно, утверждая, что ранее красным удавалось удерживать город лишь благодаря неумелым действиям казаков. В действительности же захват Царицына стал крайне тяжелым мероприятием и для хорошо обученных «добровольцев». Кавказская армия под командованием П.Врангеля начала наступление на «красный Верден» 24 мая 1919 года (по новому стилю), а ворваться в город удалось лишь 30 июня, после применения полученных от англичан танков Mk I и Mk A. Бои сопровождались тяжелыми потерями и вынужденным отступлением после контрудара красных 17 июня.

4 июля в Царицын прибыл А.И. Деникин. С собой он привез текст так называемой «Московской директивы» — приказа о дальнейшем наступлении ВСЮР. В этом документе предусматривался захват столицы РСФСР, что было воспринято большинством белогвардейцев с огромным воодушевлением.

Наступление на Москву и неожиданное поражение

Еще до вступления в Царицын войска ВСЮР сумели захватить Харьков и Екатеринослав, а после взятия «красного Вердена» белогвардейцы продолжили череду своих побед. В их руках оказались многие украинские города – Киев, Николаев, Одесса, Полтава и Херсон. Все попытки петлюровцев и «галицийской армии» остановить продвижение Деникина провалились – осенью 1919 года украинские националисты были полностью разгромлены, во власти киевской Директории осталась самым буквальным образом лишь земля под тем вагоном, в котором перемещалось это «правительство», а «галицийцы» сочли за лучшее войти в состав ВСЮР.

Карта рейда корпуса К.К. Мамантова.

10 августа начался знаменитый конный рейд корпуса К.К. Мамантова (иногда этого генерала называют и Мамонтовым). Несмотря на то, что в этом мероприятии участвовало менее 10 тысяч бойцов (из которых более половины были кавалеристами), его результаты оказались крайне тяжелыми для Красной Армии – полная дезорганизация тылов, разгром значительных по численности соединений, потеря, хотя и кратковременная, таких городов, как Тамбов, Елец и Воронеж.

В сентябре и октябре 1919 года войска ВСЮР продолжали успешно выполнять «Московскую директиву», захватив Курск, Орел, Чернигов и Воронеж(повторно). Возникла прямая угроза вторжения белогвардейцев в Тулу, а в дальнейшем – и в Москву. Численность войск под командованием Деникина возросла до 150 тысяч человек (минимальная оценка, некоторые историки считают, что она составляла до 270 тысяч бойцов). Вооруженные силы Юга России контролировали огромные по площади территории, на которых проживало до сорока двух миллионов людей.

Казалось, что Деникин находится на вершине своего успеха, что падение большевиков неминуемо – но именно в этот момент последовал неожиданно мощный контрудар Красной Армии. На левом фланге под него попали войска генерала Кутепова, а на стыке Добровольческой и Донской армий в контратаку перешел С.М. Буденный со своим конным корпусом, впоследствии развернутым в 1-ю конную армию.

Развернулись ожесточенные бои. Войска Кутепова проявили значительную стойкость, но им всё же пришлось откатиться назад – командование Красной Армии сумело создать на направлении главного удара значительное численное превосходство. Конники Буденного продвигались вперед значительно быстрее, чему способствовало бегство противостоящих им казаков, не выдержавших лобового столкновения с крупными массами красной кавалерии.

С.М. Буденный, командир 1-го конного корпуса (впоследствии – 1-й конной армии).

Попытки «купировать» советское контрнаступление успеха не принесли. В ноябре вынужденное отступление белых продолжалось, «добровольцы» и казаки отступали всё дальше на юг, в то время как на Украине значительная часть войск ВСЮР была связана боями с повстанческими отрядами Нестора Махно.

11 декабря 1919 года П.Н. Врангель, назначенный ранее Деникиным на пост командующего Добровольческой армией, впервые поставил вопрос о смещении главнокомандующего ВСЮР. Следует отметить, что к этому моменту Врангель уже считал находившиеся в его подчинении войска полностью разложившимися и непригодными для дальнейших активных действий, а казакам он и вовсе не доверял, считая их скорее грабителями, чем бойцами.

Вскоре Добровольческая армия была фактически ликвидирована, сведена в один корпус. Формальным поводом для этого стало резкое сокращение её численности. Это «преобразование», предпринятое по инициативе Врангеля, было воспринято Деникиным крайне болезненно. За три месяца белогвардейцы потеряли почти всё, что было ими завоевано за предшествующий год. Из Сибири тем временем приходили удручающие сообщения о полном разгроме войск Колчака.

Отставка и эмиграция

В январе 1920 года А.И. Деникин всё еще надеялся переломить ситуацию в пользу белых. Этому, как ему казалось, способствовала эпидемия сыпного тифа в Красной Армии, а также вынужденный отрыв «большевиков» от коммуникаций снабжения после длительного периода наступательных действий. Но Деникин переоценил боеспособность собственных войск, которые всё еще находились под впечатлением недавнего разгрома, а силы красных явно недооценил. К тому же авторитет главнокомандующего в значительной мере снизился, доверие к нему упало, несмотря на ряд довольно успешных зимних контратак.

Эвакуация из Новороссийска, 1920 год.

В марте 1920 года войска ВСЮР перешли в наступление, сумев в очередной раз захватить Ростов-на-Дону, но этот успех оказался кратковременным. 10 марта Кавказский фронт Красной Армии нанес мощный контрудар, окончательно обрушивший оборону белых. Донские и кубанские казаки перестали выполнять приказы, устремившись к Новороссийску в надежде на эвакуацию в Крым. Вывезти удалось не более 40 тысяч человек, и хотя Деникин покинул Кубань на последнем пароходе, это не облегчило участь белогвардейцев и казаков, оставшихся в Новороссийске – в город ворвались красные, а недавние «подвиги спасителей отечества», совершенные ими в период успехов, были еще свежи в памяти победителей.

После прибытия в Феодосию Деникину вручили «рекомендательное решение», утвержденное военным советом ВСЮР. В этом документе говорилось, что командование лучше всего было бы передать П.Н. Врангелю. Несмотря на личную неприязнь к этому человеку, Деникин предпочел выполнить «рекомендацию» и подал в отставку. Он не мог не понимать, что ответственность за поражение лежит лично на нем.

17 апреля 1920 года генерал Деникин поднялся на борт британского эсминца и навсегда покинул не только Крым, но и Россию – вернуться назад ему было не суждено.

Причины поражения

Внезапный разгром Деникина, случившийся в момент его наибольших побед, может показаться парадоксальным, однако это событие не было результатом какой-то случайности.

Белогвардейский танк. Британские поставки в конечном счете всё же не помогли Деникину.

Вот лишь несколько причин этого поражения:

Но главной, «коренной», причиной разгрома стало всё же иное обстоятельство – крайне низкая популярность самой «Белой идеи». К «кадетам» плохо относились даже казаки, не говоря уже об основной массе населения. Ко всему прочему, белые так и не сумели сформулировать внятную политическую программу. Казавшаяся Деникину удачной концепция «непредрешенности» в действительности была крайне ошибочной – она могла воодушевить только фанатичных ненавистников «большевизма», в то время как народу фактически предлагали воевать непонятно за что под лозунгом «вот победим, а дальше посмотрим».

Разумеется, когда люди, вооруженные подобной «программой» пытались организовать мобилизацию, это приводило к провалу – если не мгновенному, то «отложенному» — насильно отправленные в армию крестьяне или дезертировали, или перебегали в Красную Армию.

Люди, казненные деникинскими войсками после захвата Воронежа осенью 1919 года.

Особую роль сыграл «белый террор». В своих мемуарах Деникин хотя и признает причастность своих подчиненных к различным эксцессам и насильственным акциям, но делает это крайне неохотно, в то же время постоянно упоминая про «опричнину», казни и убийства со стороны красных. Между тем бесчинствами, бессудными казнями, расстрелом пленных и прочими «подвигами» запятнали себя обе стороны конфликта в равной степени.

В качестве примера можно упомянуть о событиях в Новороссийске после того, как туда осенью 1918 года вошли «добровольцы». Эти «спасители отечества» первым делом организовали массовые расстрелы, жертвами которых стали матросы, любые лица, похожие на матросов, рабочие, а также все, на кого доносили местные представители духовенства и буржуазии. Этих людей заставляли копать для себя могилы, после чего в них стреляли из винтовок или револьверов и закапывали – иногда живьем.

Всего так было убито только в первые дни «освобождения от большевиков» около 12 тысяч человек. Непосредственно во время казней священники окропляли святой водой оружие палачей и возносили благодарственные молитвы. Можно догадаться, какова была участь этих «служителей Господа» после того, как в город вернулись красные.

В Курске, Орле, Воронеже и других городах центральной России казаки вели себя как на вражеской территории, заполнив свои обозы огромным количеством награбленного добра – и это еще было самым безобидным из всех совершенных ими преступлений. Именно бесчинства казаков стали для Врангеля поводом для того, чтобы свергнуть главнокомандующего.

В защиту Деникина можно сказать лишь то, что его иллюзии разделялись множеством других людей. И если бы даже он поверил «текинцам» из конвоя Корнилова и отказался от борьбы – на его место пришел бы какой-нибудь другой генерал.

Дальнейшая судьба Деникина

А.И. Деникин в Париже вместе с другими представителями русской эмиграции.

Отправившись в эмиграцию, бывший главнокомандующий ВСЮР всё еще был убежден в правоте «Белого дела». В частности, дав интервью британской газете The Times, Деникин сказал, что против большевиков необходимо продолжать непримиримую вооруженную борьбу. В то же время участвовать в ней лично генерал уже не намеревался, считая, видимо, свою роль полностью сыгранной. Он принялся за написание мемуаров – сначала в Бельгии, потом в Венгрии.

Материальное положение Деникина в это время было незавидным, и лишь публикация «Очерков русской смуты» позволила несколько улучшить эту ситуацию. В 1926-м году генерал перебрался в Париж.

В 30-е годы, после того как в Германии пришли к власти нацисты, Деникин, в отличие от многих других русских эмигрантов, быстро ставших поклонниками Гитлера как главного «антибольшевика», выступил с осуждением фашизма. Это испортило отношения генерала с некоторыми из его прежних единомышленников, однако Деникин так и остался на своей позиции.

В 1940 году, предвидя поражение Франции, генерал попытался выехать в Испанию, однако немецкие солдаты задержали автомобиль, на котором он передвигался, а самого Деникина арестовали. Вскоре он был освобожден и помещен под постоянный надзор. Существует версия о том, что после начала Великой Отечественной войны Деникин на собственные деньги приобрел большое количество медикаментов для Красной Армии, однако каких-то весомых подтверждений у этой информации нет. Во всяком случае, от какого-либо сотрудничества с гитлеровцами генерал твердо и решительно отказывался – а такие предложения поступали к нему неоднократно.

А.И. Деникин в США, 1946 год.

В то же время Деникин продолжал считать свержение Советской власти абсолютно необходимым и высказывал свои симпатии к бойцам коллаборационной Русской освободительной армии (РОА), так что в целом его взгляды оставались противоречивыми. После победы СССР над Германией генерал предпочел выехать в США. Советское руководство не намеревалось требовать его выдачи, но Деникин, видимо, решил не рисковать. Скончался он 7 августа 1947 года после сердечного приступа.

Источник: militaryarms.ru