Климатический блокбастер-28. Обобщение Фото: EPA/Vostock-photo
Москва. 14 декабря. INTERFAX.RU — Двухнедельная Конференция ООН по климату завершилась, вопреки ожиданиям многих, аплодисментами и триумфом самого противоречивого президента COP в истории – Султана Аль-Джабера, возглавляющего нефтяную компанию ADNOC. «Консенсус ОАЭ» содержит сразу три формулировки, так или иначе призывающие к уходу от ископаемого топлива. Сложно было предугадать такой результат, находясь в гостях у 7-го крупнейшего нефтедобытчика мира, в присутствии широкого представительства лоббистов углеводородов (у ОПЕК даже был собственный павильон!) и наблюдая за гневом стран-участниц, вызванным первым проектом итогового протокола.
Путь к «историческому соглашению» был подобен остросюжетному фильму с неожиданными поворотами.
Оказавшись в Эльдорадо
Начало конференции напоминало «пятизвездочный» праздник. И речь здесь даже не о комфорте помпезной площадки. Страны-участницы вопреки обыкновению быстро утвердили повестку дня – буквально в первый час работы. В первый же день был решен, по крайней мере, так казалось, вопрос о функционировании «Фонда потерь и ущерба», споры о контроле над которым шли задолго до начала конференции (в итоге контроль доверили Всемирному банку). Более того, развитые страны дали обещания профинансировать его на $725 млн: наибольшие транши обязались предоставить ОАЭ и Германия – по $100 млн.
В последующие три дня марафон щедрости продолжался: «В мощной демонстрации глобальной солидарности, правительства, предприятия, инвесторы и филантропы объявили о выделении более $57 млрд на климатическую повестку всего за первые четыре дня COP28», — сообщала принимающая сторона. Одни только Объединенный Арабские Эмираты запустили фонд Alterra объемом $30 млрд, призванный облегчить странам Глобального Юга доступ к финансированию, выделили $200 млн на специальные права заимствования (SDR) и еще $150 млн на борьбу с нехваткой воды.
Всемирный банк объявил об увеличении ежегодного финансирования проектов, связанных с климатом, на $9 млрд. Общими усилиями мобилизовано $2,5 млрд на возобновляемые источники энергии, $1,2 млрд – на сокращение выбросов метана, $3,5 млрд – на пополнение Зеленого климатического фонда, $2,7 млрд – на здравоохранение… В общем, деньги сыпались как из рога изобилия.
Стремительно наполнялась и копилка обещаний. Обязательство по утроению мощности возобновляемых источников энергии поддержали 119 стран, к декларации по климату и здоровью (предписывает учитывать вопросы здравоохранения при формировании климатических целей стран до 2035г) — 125 стран. К Хартии по декарбонизации нефти и газа присоединилась 51 компания, Акселератор промышленного перехода одобрен 35 компаниями и 6 отраслевыми ассоциациями.
Сохранять такой темп наращивания обязательств на протяжении всего климатического марафона невозможно, что и показали следующие дни COP28. Поскольку целый ряд наиболее востребованных анонсированных вопросов был триумфально решен в первые дни, вторая треть конференции прошла без громких успехов. По большей части, 5-8 декабря запомнились общеполитическими событиями: визитом российского президента в столицу ОАЭ для переговоров, в том числе, по нефтяным вопросам, а также договоренностью о перемирии Азербайджана и Армении, сопровождавшейся отказом последней от заявки на проведение COP29 в 2024 году в пользу первой.
Вопрос о принимающей стороне COP29 стоял особенно остро. Обычно к началу конференции уже известен хозяин следующей, но в этом году возникли нетипичные сложности. Россия пообещала, что заблокирует заявку Болгарии из-за ее членства в Евросоюзе.
В последние дни конференции глобальная солидарность и вовсе заскрипела: на климатический праздник заявился старый-недобрый вопрос об ископаемом топливе и чуть было не проклял переговоры.
Треснул мир напополам
Первый проект итогового коммюнике — опоздавший почти на 10 часов — включал в себя формулировку о справедливом и упорядоченном сокращении спроса и предложения ископаемого топлива. Несмотря на то, что этот тезис мог стать первым зарегистрированным упоминанием «fossil fuels» в протоколах COP, страны-участницы Парижского соглашения были страшно разочарованы. Текст назвали «слабым» и содержащим перечень «лазеек», затрудняющих процесс отказа от ископаемого топлива. Широко разошлось примечание представителя Carbon Brief Саймона Эванса: «Едва ли какой-либо из глаголов в последнем проекте текста (…) на самом деле требует действий. Сплошные «отмечает», «осознает» с несколькими слабыми «приглашает» и совсем немногими чуть более сильными «призывает».
Неожиданным образом проявил себя Китай, прежде решительно оспаривавший формулировки об отказе от ископаемого топлива (прежде всего, из-за значительной доли угля в энергобалансе страны). Специальный посланник по климату Се Чжэньхуа во время пресс-конференции в Дубае заявил, что страна поддерживает постепенную замену ископаемого топлива возобновляемыми источниками энергии (ВИЭ). Хотя, с другой стороны, это соответствовало духу опубликованного в ноябре совместного обязательства США и КНР ускорить внедрение ВИЭ до 2030 года для замены угля, нефти и газа. Кроме того, у Китая есть очевидная заинтересованность: сейчас эта страна — один из лидеров по производству оборудования «чистой энергетики»: солнечных фотоэлектрических установок, ветряных турбин и электромобилей.
США и Великобритания тоже выступали за более амбициозные формулировки по ископаемому топливу. За это их обвинили в лицемерии представители двух разных миров — министр энергетики Саудовской Аравии принц Абдулазиз бен Сальман и активисты стран Глобального Юга. В то же время, более 250 организаций со всего мира опубликовали открытое письмо, призывающее США отказаться от поддержки сжиженного природного газа. Их недовольство можно объяснить данными отчета Oil Change International, согласно которому на пять стран — Великобританию, США, Норвегию, Канаду и Австралию — приходится более половины запланированного роста добычи нефти и газа в период до 2050 года.
Нефтедобывающие страны, напротив, действовали в полном соответствии со своим статусом. Генеральный секретарь ОПЕК Хайсам аль-Гайс 8 декабря направил странам-участницам картеля письмо с призывом блокировать любое решение COP28, предполагающее отказ от ископаемого топлива. Главным антагонистом стала Саудовская Аравия, хотя ее с разной «громкостью» поддерживал и весь альянс, а также ряд стран ОПЕК+. Так, например, Россия еще перед началом конференции заявила, что выступает против фиксации в международных документах обязательств поэтапного отказа от каких-либо энергоресурсов или ископаемого топлива.
При этом топливно-богатые страны помимо негативной (сопротивление отказу от нефти, газа и угля) подготовили и конструктивную повестку: увеличение мощностей ВИЭ, развитие водородной энергетики и технологий улавливания и хранения углерода (CCS). Мало кто еще обладает сопоставимыми с ресурсами для развития технологий, служащих достижению углеродной нейтральности, и потому представители нефтегазовой отрасли претендуют на свое место за столом переговоров.
И все же лагерь сторонников нефти, газа и угля уменьшается. По подсчетам Pacific Islands Climate Action Network, в этом прошлом году на COP поэтапный отказ от ископаемого топлива поддержали 80 стран, в этом — уже 127.
Страх и ненависть в Дубае
Напряженные переговоры привели к флэшбэкам COP26 в Глазго: взаимным обвинениям и всеобщему разладу по всем вопросам конференции.
Группа Kick Big Polluters Out обратилась к уже традиционной забаве климатических конференций и подсчитала количество лоббистов ископаемого топлива. Вердикт – по меньшей мере 2,45 тыс. представителей индустрии, что в четыре раза больше, чем в Шарм-эль-Шейхе в прошлом году. Однако в отношении общего количества участников эта цифра не выглядит столь угрожающе: по разным оценкам — от 80 до 100 тысяч человек, а значит, лоббистов в общей массе лишь 2,5-3%.
Тема гнета любителей ископаемого топлива внезапно задела и уже, казалось бы, полюбовно решенный вопрос – о принимающих странах. Вслед за решением сделать Баку площадкой COP29 столицей COP30 объявили Белен (Бразилия). «Решение означает, что климатический саммит будет организован тремя из 40 крупнейших нефтедобывающих стран мира подряд», — отмечает Guardian, ссылаясь на оценку Carbon Tracker.
Покачнулся и главный предмет триумфа первых дней — «Фонд потерь и ущерба». Сообщество The Loss and Damage Collaboration заявило, что как такового соглашения по этому вопросу нет, есть лишь горстка обещаний, несопоставимых с объемами, реально требуемыми для помощи пострадавшим от изменений климата странам. По данным объединения, необратимый ущерб уже составляет около $400 млрд в год. Кроме того, их возмущает тот факт, что развитые страны должны финансировать мероприятия по восполнению потерь и ущерба, но «формулировки невнятные и лишь «призывают» их оказать поддержку».
Тут же развитым странам припомнили и невыполненные обещания. Одно из них — уже клише конференции: обязательство по выделению развивающимся странам на борьбу с изменением климата по $100 млрд ежегодно, начиная с 2020 года. Тема нереализованных обязательств вообще стала одним из слоганов конференции. «Let’s turn promises into progress» («Давайте превратим обещания в прогресс» — ИФ) — таким призывом встречали гостей флаги на площадке саммита.
Ребром встал вопрос и о так называемых «средствах реализации». Статьи 9-11 Парижского соглашения предполагают обязательство развитых стран выделять финансирование и предоставлять технологии в помощь уязвимым странам, не способным самостоятельно обеспечить выполнение ОНУВ (определяемый на национальном уровне вклад в борьбу с изменением климата — ИФ). В частности, к таким относятся Чад, Непал и Барбадос. По данным РКИК ООН, для реализации установленных до 2030 года ОНУВ развивающимся странам нужно от $5 трлн до $11 трлн, а нынешнее финансирование покрывает лишь 30% фактических затрат. Такое положение дел затрудняет принятие более амбициозных обязательств, в том числе и об отказе от ископаемого топлива.
Подогрели панику сотрудники Метеорологического бюро Великобритании, отметившие, что COP28 использует устаревшие данные о глобальном потеплении. Согласно их анализу, истинный рост среднемировой температуры уже составил 1,3 градуса Цельсия, а не 1,1 градуса (из рекомендованного в Парижском соглашении предела в 1,5-2 градуса). Используемый в переговорах показатель взят из последнего доклада Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК), это — средний показатель за период с 2011 по 2020 год. Но с 2020 года рост температуры продолжался, и истинная текущая цифра будет отражена в докладе МГЭИК сильно позже.
В результате за день до окончания конференции в СМИ и соцсетях гуляли пессимистичные настроения в духе «COP28 находится на грани полного провала». Министр окружающей среды Ирландии Имон Райан заявил, что первый проект соглашения может стать «оправданием для отказа от переговоров». СМИ начали припоминать кризисный COP15 в Копенгагене, «когда мировые лидеры разбежались по домам после злобных переговоров, которые были опасно близки к краху».
Бывший вице-президент США Эл Гор заявил о необходимости реформирования климатических саммитов ООН и ухода от консенсусной модели принятия решений. Сейчас любая страна может заблокировать итоговое соглашение: «Ситуация, в которой находится наше мировое сообщество, в том, что нам приходится просить разрешения у нефтяных государств, чтобы защитить будущее человечества» (цитата по Bloomberg). Он планирует собрать сторонников, чтобы выдвинуть предложение об изменении правил голосования (это можно сделать не позднее, чем за полгода до следующего COP) и добиться одобрения решений подавляющим большинством в 75% стран.
В момент апогея поиска виноватых в климатических бедах гнев активистов навлек на себя министр изменения климата Великобритании Грэм Стюарт, покинувший COP28 ради голосования по законопроекту о депортации нелегальных мигрантов. Безболезненно вернуться тоже не получилось: на фоне новостей о возможности новой поездки министра в Дубай, Guardian оперативно подсчитала, что общий объем выбросов Стюарта за четыре полета составит 1,87-2 тонны CO2. «Это примерно треть от общего годового объема выбросов среднестатистического гражданина Великобритании», — отметило издание.
Разногласия не позволили участникам закончить конференцию вовремя – в 11:00 12 декабря. Переговоры сторон продлились всю ночь на 13 декабря.
Продолжение следует
Солнце взошло над окутанным смогом Дубаем, и, с опозданием на сутки, миру явили новый проект финального коммюнике конференции. Самый спорный вопрос раскрылся в нем тремя призывами:
— к ускорению снижения выработки электроэнергии на основе угля без применения мер по сокращению выбросов;
— к переходу от ископаемого топлива в энергетических системах справедливым, упорядоченным и равноправным образом, ускоряя действия в текущем критически важном десятилетии для достижения нулевого баланса выбросов к 2050 году в соответствии с наукой;
— к отказу от неэффективных субсидий на ископаемое топливо, которые не решают проблему энергетической бедности или не обеспечивают пути справедливого перехода в кратчайшие сроки.
Кроме того, в разделе энергетики закреплены призывы к утроению мощностей ВИЭ на глобальном уровне и удвоению глобальных среднегодовых темпов улучшения энергоэффективности к 2030 году, ускорению сокращения выбросов от автотранспорта и любых парниковых газов (в т.ч. метана), а также развития энергетических систем с нулевым балансом выбросов. Здесь же одобрены ВИЭ, атомная энергетика, производство низкоуглеродного водорода и технологии улавливания, хранения и использования углерода (CCS).
Президент COP28 Султан Аль-Джабер открыл пленарное заседание и почти сразу же объявил о принятии документа. Зал встретил решение бурными аплодисментами. «Это исторический пакет мер по ускорению действий по борьбе с изменением климата. Это Консенсус ОАЭ», — сказал он.
«Хотя мы не перевернули страницу об эре ископаемого топлива в Дубае, этот результат – начало конца (эры ископаемого топлива — ИФ). (…) Теперь все правительства и предприятия должны без промедления превратить эти обещания в результаты реальной экономики», — обратился к участникам СОР28 исполнительный секретарь РКИК ООН Саймон Стилл.
Этот момент выглядел как классический счастливый конец, торжество единства и согласия. Однако выступления стран на завершающем пленарном заседании дали понять, что в действительности продолжение следует.
«Мы не хотели прерывать овации стоя, но мы в замешательстве. Кажется, вы только что проголосовали за это решение, а малых островных государств в зале не было», — отметила в своей речи переговорщик Самоа, председатель Альянса малых островных государств Анн Расмуссен.
«В последние 8 лет развитые страны интенсивно работали над ослаблением и стиранием своих обязательств. (…) Развитые страны так и не решили взять на себя инициативу в борьбе с климатическим кризисом или изменить свой образ жизни. (…) Наша истинная Полярная звезда (так в ходе конференции говорили об ограничении глобального потепления 1,5 градусами Цельсия — ИФ) находится еще дальше, за пределами досягаемости», — сетовал представитель Боливии.
Многие выступающие приветствовали формулировки по ископаемому топливу и благодарили ОАЭ за организацию процесса, но почти в каждой речи есть «но»: лазейки для ископаемого топлива, несправедливость энергоперехода, недостаточные амбиции, систематическое невыполнение обязательств, провал переговоров по системе международной торговли углеродными единицами (статья 6 Парижского соглашения). Они и станут основой сюжета будущих конференций.
Источник: