ПМЭФ-22 — по законам времени возможностей. Обобщение Есть обновление от 09:22 →Белоусов сообщил, что дискуссия о таргетировании рубля идет, рост экономики должен быть императивом Фото: Сергей Бобылев/ТАСС
Москва. 18 июня. INTERFAX.RU — Петербургский экономический форум — явление, казалось бы, неподверженное внешним рискам, и только глобальному форс-мажору в виде пандемии-2020 удалось сбить его с размеренной поступи. Финансовые же кризисы ПМЭФу совершенно не мешали: форум разрастался, заполняя и осваивая новые пространства.
Однако политика, год от года исподволь отвоевывавшая все большую долю внимания на чужом поле экономического форума, сделала то, что не под силу никаким финансовым бурям: заставила задуматься о перспективах главного мероприятия года. Когда «недружественные» инвесторы садятся не в поезд Москва-Петербург, а в самолет — с билетом в одну сторону, и при этом санкции косят ряды постоянных участников программы безжалостнее ковида, роль площадки международного диалога оказывается под вопросом.
Форум в итоге выстоял и состоялся, и если о смысловом наполнении буквы «М» в его аббревиатуре мнения могут быть разными (но можно без риска ошибиться назвать его совершенно нестандартным), то для разговора о перспективах российской экономики время как раз оказалось подходящим. Во-первых, не нужно отвлекаться на западных инвесторов, во-вторых — когда обсуждать стратегию, как не в уникальной, неизученной ситуации? Содержательная проблема больших форумов в спокойные времена — ощущение, что люди, ответственные за принятие ключевых решений, приехали сюда потому, что так надо, а решения ими уже приняты на других, менее публичных площадках. Теперь же нерв живой дискуссии был налицо: картина меняется на глазах, готовых рецептов ни у кого нет.
Несущей идейной конструкцией форума в итоге стали дискуссии о методах борьбы с укреплением рубля. А об этом можно поспорить и без европейских компаний.
Форум победившего оптимизма
Слово «оптимизм» в разных формах звучало на сессиях первого форума эпохи жестких санкций так часто, что невольно вспоминался рассказ знаменитого петербургского писателя о конференции «Оптимизм советской литературы». Только, в отличие от литературного героя, из выступающих на ПМЭФ никто оптимистический взгляд на ситуацию критике не подвергал. Тезис про «время возможностей» с первого дня был негласно принят как официальный, один за другим выступающие определяли происходящее в экономике этой формулировкой.
«Будем считать, что цель нашей сегодняшней встречи достигнута, мы все повысили оптимизм друг друга, а это, как мы выяснили, ключевой ресурс для успешного менеджмента», — закрывал деловой завтрак Сбербанка Герман Греф, обычно вроде бы не склонный к радужным оценкам происходящего в экономике.
«Экономические оценки… Можно высказать определенный оптимизм, что итоги первого квартала, предварительные оценки апреля-мая, конечно, говорят о том, что будет лучше (чем закладывалось в прогнозы еще в мае — ИФ)», — рапортовал министр экономики Максим Решетников.
«Мы как раз с оптимизмом смотрим на развитие ситуации», — защищал амбициозную стратегию ВЭБа, принятую до февральских событий, глава госкорпорации Игорь Шувалов.
«Мы справились (с вызовами жестких санкций — ИФ), мы сильная страна, сильные люди. Верить надо в себя!» — призывал переполненный зал макроэкономической панели в четверг утром помощник президента Максим Орешкин. Тех же, кто после 24 февраля выдавал мрачные прогнозы, предрекая обвал ВВП и взлет инфляции, он обвинил в неверии в страну и собственные силы — а, может быть, и в желании навредить.
На следующий день схожие оценки прозвучали в президентской речи на пленарном заседании. «Мрачные прогнозы относительно перспектив российской экономики, которые звучали ещё в начале весны, не сбылись. При этом ясно, зачем раздувалась эта пропагандистская кампания, откуда все эти заклинания и про доллар за 200 рублей, и про крах нашей экономики в целом — всё это было и остаётся орудием информационной борьбы, фактором психологического воздействия на российское общество, на отечественные деловые круги. Кстати, и некоторые наши эксперты поддались такому внешнему давлению, в своих прогнозах также исходили из неминуемого коллапса российской экономики и критического ослабления национальной валюты — рубля», — сказал Путин.
Переукрепление и переосмысление
Рубль действительно ведет себя в полном несоответствии с прогнозами первых дней военной операции и «санкций из ада» — правда, в защиту экспертов можно сказать, что дело не только в их податливости к информационному давлению. Слишком много непредсказуемых вводных: меры валютного контроля, поменявшие механизм курсообразования, жесткая просадка импорта, поведение цен на энергоресурсы. Впрочем, неожиданная крепость российской валюты из предмета гордости уже постепенно превратилась в головную боль для властей, так как настолько «переукрепившийся» курс не устраивает ни бюджет, ни бизнес.
«Ключевая тема и для нас, и для Минфина — это, конечно, курс рубля. Несмотря на то что у нас уже заложено укрепление к докризисному уровню (в майской версии прогноза — ИФ), по всей видимости, текущая конструкция потребует в прогнозе еще большего укрепления рубля. Мы видим, что укрепление будет гораздо большим исходя из платежного баланса», — констатировал Максим Решетников. По его словам, оптимальным курс для экономики был бы в интервале 70-80 рублей за доллар, но «пока это мечта».
«Формируется новый пакет вызовов для экономики, в первую очередь крепкий рубль, который, конечно, чрезмерно укрепился, и он создает проблему и для наших экспортеров, и для импортеров. Пока ситуация несколько сдерживается тем, что все-таки экспортные цены крайне высоки на продукты», — сказал министр. Его коллега по правительству, глава Минпромторга Денис Мантуров назвал точкой безубыточности для металлургов курс в 70 руб./$1 — значит, сейчас ко всем проблемам с каналами сбыта добавилась еще и «валютная нерентабельность».
Что делать со слишком крепким рублем — всем интересно, но никто, видимо, пока не знает. Испытанный способ словесных интервенций эффективно работать перестал — в этом легко убедиться, изучив динамику курса в дни форума, когда заявления о необходимости как-то ослабить рубль звучали отовсюду. По сути, при таком текущем счете кардинально повлиять на курс можно было бы только отказавшись от фундамента ДКП последних лет и перейти от таргетирования инфляции к таргетированию рубля, но такой словесной интервенции от ЦБ ждать явно не стоит. «Мы не исходим из того, что нужно специально ослаблять рубль. Позиция Центрального банка — мы таргетируем инфляцию, мы не таргетируем курс, курс должен оставаться плавающим в рамках тех ограничений, которые есть», — заявила глава Банка России Эльвира Набиуллина.
Большой приток экспортной выручки на фоне крепкой национальной валюты — прямой путь к «голландской болезни» (о чем на форуме напомнил глава Минфина Антон Силуанов), но ситуация, в которой находится Россия, настолько неординарна, что привычные академические термины и дискуссии уходят на второй план. А на первом оказываются совсем неожиданные темы. Слова Набиуллиной о переосмыслении роли экспорта в российской экономике — несмотря на более чем аккуратные формулировки — вызвали бурю.
«Мы как страна на текущий момент теряем от участия в международном разделении труда, потому что экспорт у нас с дисконтом, импорт с премией. И в этих условиях, конечно, на мой взгляд, нужно переосмыслить, то, о чем мы тоже говорили, но не продвигали — выгоды от экспорта», — сказала Набиуллина. Восприятие экспорта как самоценности, обеспечивающей валютную выручку, в условиях, когда на поступающие средства не закупаются импортные товары, надо пересмотреть, считает глава ЦБ. «Нужно переосмыслить и, наконец-то, думать о том, что значительная часть производства должна работать на внутренний рынок: больше степени переработки, больше создания конечной продукции», — заявила она.
Не использовать экспортные возможности было бы стратегической ошибкой, уверен первый вице-премьер Андрей Белоусов. «На эту ошибку нам указывал президент — он говорил, что ни в коем случае Россия не пойдет на самоизоляцию, что изолировать Россию невозможно. Что мы слышим сейчас? Что Россия должна уходить с внешних рынков. Почему? — задавался вопросами Белоусов и констатировал: — Потому что у нас избыток валюты в стране, потому что это давит на рубль». Нужно искать новые экспортные рынки, ставил он задачу и тут же сетовал: пока этому мешает переоцененный рубль.
«Мы обсуждаем, насколько автаркия для нас является опцией, насколько мы можем отказаться от экспортно-импортных связей. Но это же абсурд, этого вопроса не существует! Мы не можем физически от этого отказаться», — переосмысливать роль экспорта оказался явно не готов председатель совета директоров «Северстали» Алексей Мордашов.
«Вчера у кого-то из выступающих вот промелькнуло — в глобализацию поиграли, немножко обманули нас, и давайте больше внутренними делами заниматься. Но, мне кажется, это не очень правильная постановка. Да: где-то обманули, надо просто выстраивать свои правила в глобализации, играть по своим правилам, но глобализацию никто не отменяет», — полагает Решетников.
Откуда ждать спасения
ПМЭФ исторически был главной «витриной» для нефтяных компаний. Между главами крупнейших недропользователей в предыдущие годы было своего рода заочное состязание — кто расскажет прессе наиболее интересные подробности о своем бизнесе, сами же компании соревновались в масштабе соглашений (прежде всего с зарубежными партнерами).
Состав иностранных гостей и поведение резидентов в новых реалиях полностью изменились. Несмотря на то что «дома надежнее», как было сказано на панельной сессии, в этот раз нефтегазовые генералы старались быть на форуме максимально незаметными, избегали пресс-конференций и общения с журналистами, а соглашения подписывали в основном с российскими ведомствами и регионами. Исключением стало только общение с прессой главы «НОВАТЭКа» Леонида Михельсона, подтвердившего восточный вектор на пути ухода от энергокризиса. Теперь нефть любит тишину — таков основной мотив ответов нефтяников на животрепещущие вопросы о стратегии выживания в изменившихся условиях.
Одним из ключевых спикеров от отрасли стал вице-премьер Александр Новак, который после встреч с саудовскими, турецкими и вьетнамскими коллегами обнадежил заявлениями о восстановлении добычи нефти в России и даже сообщил о перспективах роста экспорта углеводородного сырья, так как спрос растет и надо только перенастроить логистические цепочки. Предупредив Европу о сложностях в прохождении осенне-зимнего периода из-за отказа от российских энергоресурсов, он не исключил, что цены на нефть к концу года пробьют отметку $150 за баррель. Дефицит топлива и высокие цены в «недружественных» странах связаны также с необдуманным «раскручиванием» энергоперехода, считает Новак. И если лейтмотивом прошлогоднего форума был климатический вектор, то в течение года, по его словам, «зеленая» повестка потускнела, стала, возможно, цвета хаки».
Богатой на цитаты и метафоры оказалась речь главы «Газпрома» Алексея Миллера, который для описания меняющейся полярности в экономическом мире прибег к сравнениям с квантовой физикой. «Game is over!» — обратился Миллер к европейским покупателям газа, пригрозив им, что теперь, когда деньги западной финансовой системы утратили контроль над потоками энергоресурсов, новый контур мирового общественно-экономического устройства будет определять Россия. Закон энергорынка теперь — не Атлантика, а тайга, провозгласил он.
Впрочем, российский ТЭК не только пугал. Глава «Роснефти» Игорь Сечин на энергетической панели ПМЭФ, прибегнув к библейской метафоре о Ноевом ковчеге, пообещал миру спасение благодаря энергетическому потенциалу России. Если конкретнее — то речь про проект «Восток Ойл», к участию в строительстве которого Сечин пригласил «наших друзей» (в сессии на этот раз участвовали не главы американских и европейских энергомейджеров, а руководители китайской CNPC, индийской ONGC и филиппинской OPHIR). Ковчег должен быть готов «до потопа», несмотря на сложности, которые создает «крестовый поход» против российской нефти.
Источник: