Пусковая установка РБУ-1200 «Ураган»

Американская атомная подводная лодка «Джордж Вашингтон» со стратегическими баллистическими ракетами «Поларис» 15 ноя­бря 1960 г. вышла на первое боевое патрулирование. С этого события началась новая эра в развитии не только подводного флота, но также сил и средств противолодочной борьбы.

До того времени подводные лодки при всей эффектности отдельных побед над боевыми надводными кораблями (от потопле­ния трех английских крейсеров в Северном море 22 сентября 1914 г. до расправы над крупнейшим в мире авианосцем «Синано» 27 ноября 1944 г.) были прежде всего сред­ством пресечения судоходства противника. Соответственно, успешным решением про­тиволодочной задачи считалось положение, при котором число потопленных субмарин противника превышало число вновь вступив­ших в строй его флота, а собственные верфи спускали на воду больше судов, чем исчезало в пучине вод от взрывов торпед и снарядов, выпущенных подводниками. От противолодочного оружия не требовалось абсолютная эффективность. Все решала статистика. Вероятность потопления лодки на уровне не­скольких процентов считалась вполне прием­лемой, особенно в том случае, если действия противолодочных сил в большинстве случаев просто не позволяли подводникам прибли­зиться к охраняемому конвою на дистанцию эффективного торпедного залпа.

Положение принципиально изменилось тогда, когда всего лишь одна субмарина стала нести на своем борту смерть не сотне-другой моряков на борту нескольких торговых судов, а десяткам миллионов людей, составляющих население 16 городов, на которые были наце­лены ракеты «Джорджа Вашинготона».

Работы по программе «Поларис» начались еще в 1956 г. и широко пропагандировались в печати. По мере того как стало приходить все больше известий о вполне успешных испы­тательных пусках, в военном и политическом руководстве СССР начало расти осознание необходимости срочного развертывания широкого фронта работ по созданию принци­пиально новых высокоэффективных средств противолодочной обороны. Соответствующие решение было принято Советским правитель­ством осенью 1960 г.

К этому моменту на вооружении кораблей отечественного флота уже состояло немало образцов противолодочного оружия, наиболее эффективным из которых считалась самона­водящаяся электрическая торпеда СЭТ-53, принятая на вооружение в 1958 г. Однако дальность ее применения была ограничена 6 км, причем торпеда достигала этого рубежа только через 9 мин. после выстрела. Это время втрое превышало продолжительность залпа подводного ракетоносца при заявленном аме­риканцами интервале в 15 с между пусками ракет. Началась разработка усовершенство­ванного образца торпеды – СЭТ-53М, на кото­ром за счет замены свинцово-кислотных бата­рей на серебряно-цинковые удалось примерно в 2 раза увеличить дальность. Но при этом скорость возросла всего на четверть и оставалась явно недостаточной для поражения подводных лодок, обнаруживающих себя пуском ракет.

Кроме того, на вооружение советских кораблей было принято несколько образцов реактивных бомбометных установок (РБУ) с неуправляемыми реактивными глубинными бомбами (РГБ), в том числе подозрительно похожая на знаменитый английский «Ходжехог» МБУ-600, созданная коллективом коломенского СКВ (в дальнейшем — КБМ) во главе с Б.И. Шавыриным, РБУ-1200 «Ураган» и РБУ-2500 «Смерч», разработанные, соот­ветственно, под руководством с А.Ю. Бергера и Н.П. Мазурова в московском НИИ-1 (позд­нее — Московский институт теплотехники, или МИТ). Дальность стрельбы этих систем со­ставляла 600, 1200 и 2500 м соответственно. Невысокой была и вероятность поражения подводной лодки реактивными глубинными бомбами, взрывавшимися на заданной глуби­не или при ударе о корпус цели. Под руковод­ством С.С. Бережкова и Н.П. Мазурова была также создана реактивная кормовая уста­новка РКУ с совсем мизерной дальностью – около 100 м, призванная заменить обычные бомбометы БМБ-1 и БМБ-2 времен войны.

В 1961 г. коллектив НИИ-1 завершил разработку РБУ-6000 «Смерч-2» и РБУ-1000 «Смерч-3». Последняя, в свою очередь, соз­давалась в развитие РКУ и при ограничен­ной дальности (1000 м) наряду с решением противолодочных задач могла с определенной эффективностью применяться для срыва атаки торпед, самонаводящихся на шум винтов или по кильватерному следу. Система «Смерч-2» с дальностью до 6 км стала вершиной совер­шенствования этого оружия: было введено автоматизированное заряжение и дистанци­онное наведение РБУ; реактивную глубинную бомбу снабдили двумя двигателями для ис­ключения рикошетирования и уменьшения рассеивания во всем диапазоне дальностей, а облагороженные внешние обводы способство­вали повышению максимальной дальности стрельбы и скорости погружения.

Дальнейшее наращивание дальности стрельбы РБУ теряло смысл, так как привело бы к крайне низкой вероятности поражения цели из-за большого рассеивания неуправляемых реактивных глубинных бомб и неточ­ности целеуказания от гидроакустических корабельных средств, в особенности в случае обстрела маневрирующей лодки. Последний фактор определял и бесперспективность по­пыток частичного решения проблемы путем уменьшения рассеивания точек приводнения противолодочного ракетного оружия за счет оснащения реактивных глубинных бомб систе­мами управления, работающими на воздуш­ном участке траектории.

Повышение дальности противолодочного оружия обретало смысл только при условии применения принципиально иного боевого оснащения, способного скомпенсировать не­точность наведения оружия. К этому времени в зарубежной технике уже реализовались два направления решения этой задачи – приме­нение специальных (ядерных) боеприпасов с радиусом поражения в сотни и тысячи метров или оснащение оружия (либо его отделяемой боевой части) системой самонаведения.

Ракето-торпеда «Саброк»

Примером реализации перво­го направления стала американ­ская ракето-торпеда «Саброк». После выстреливания из обычного торпедного аппарата подводной лодки она включала ракетный дви­гатель, выходила из воды, раз­гонялась на воздушном участке и после окончания работы твердо­топливного двигателя соверша­ла баллистический полет к цели. Управление аэродинамическим рулями осуществлялось на всей траектории, на ее активном участ­ке – газовыми рулями при работа­ющем двигателе. Головная часть с ядерным боеприпасом W-55 подрывалась на заданной глубине после входа в воду. При мощности заряда 5 Кт подводная лодка-цель поражалась на удалении до 2 км.

Второе направление нашло воплощение в ракетах, использу­ющих торпеды в качестве боевой части, — американской «Асрок», французской «Малафон» и австралийской «Икара».

Непривычная государственная принад­лежность последней ракеты определялась тем, что в XX в. на Британских островах от­сутствовали пространства, достаточно обшир­ные для оборудования ракетных полигонов. Поэтому англичане испытывали свои ракеты в Австралии, входящей в Британское содру­жество наций. Близкий к экватору север этого континента по большей части представлял со­бой пустыню. Там-то и был развернут полигон Вумера. Чтобы заинтересовать австралийцев финансово, англичане стали привлекать к раз­работке ракет местных специалистов. Так по­явились «австралийские» ракеты – противоло­дочная «Икара» и противотанковая «Малкара». Однако вернемся к американцам. В начале 1960-х гг. на вооружение надводных кораблей флота США и их союзников поступила проти­володочная ракета «Асрок». Небольшая не­управляемая ракета доставляла в район цели малогабаритную самонаводящуюся торпеду Мк-44. На кораблях это оружие размещалось в пусковой установке с наводимым по курсу и углу места пакетом из шести контейнеров с ракетами.

Пуск американской ракеты «Асрок»

Как французский «Малафон», так и австра­лийская «Икара» представляли собой выпол­ненные по самолетной схеме крылатые ракеты с твердотопивными двигателями, в нижней части которых размещались самонаводящиеся торпеды.

Следует отметить, что реализация обоих направлений была связана с преодолением ряда трудностей. В частности, при оснащении противолодочной ракеты баллистического типа ядерной боевой частью возникала про­блема обеспечения сохранности этого бое-припаса при ударе о воду, при котором перегрузки приближаются к 1000 единицам. Ведь подрыв заряда осуществлялся на оптимальной глубине, с многосекундной задержкой от приводнения. Впервые подобные проблемы американцы решили еще в 1951 г. при создании атомной бомбы Мк.8, обеспечивающей работоспособность при проникновении в грунт на глубину от 10 до 30 м, а также возможность подрыва с задержкой до 180 с. Бомба Мк.8 могла применяться и для подводных взрывов.

При использовании в качестве боевых ча­стей противолодочных ракет ранее созданных самонаводящихся, как правило, авиационных торпед проблема безопасного приводнения решалась за счет задействования парашюта. Новым фактором при применении этих тор­пед в составе противолодочных ракет были пусть не столь большие, но относительно длительные перегрузки на стартовом и раз­гонном участке, действовавшие на временном интервале продолжительностью до нескольких десятков секунд.

Широкая программа совершенствования противолодочного оружия была задана прави­тельственным Постановлением №1111-463 от 13 октября 1960 г. «О создании средств борь­бы со скоростными атомными подводными лодками и мерах по улучшению организации работ в этой области», которым создание со­ответствующих средств было определено как важнейшая государственная задача наряду с разработкой средств противоракетной и противовоздушной обороны. Директивный документ распределил между министерства­ми ответственность за различные виды про­тиволодочного оружия и гидроакустических средств, обеспечивающих его применение.

Постановлением ставилась задача разра­ботки конкретных образцов противолодочного оружия:

а) комплекса реактивного управляемого противолодочного вооружения «Вьюга» с даль­ностью 40 км для подводных лодок с оснаще­нием ракеты головными частями двух типов:

• самонаводящейся с обычным снаряже­нием и неконтактным взрывателем;
• ударостойким специальным зарядом;

б)  самонаводящейся в двух плоскостях электрической торпеды «Енот-2», почти вдвое превосходящей по скорости и дальности (14-16 км) показатели СЭТ-53 (после принятия на вооружение новая торпеда получила обо­значение СЭТ-65);

в)  авиационной противолодочной элек­трической торпеды с самонаведением в двух плоскостях ПЛАТ-2 (после принятия на воору­жение получила обозначение АТ-2);

г)  реактивной противолодочной систе­мы «Пурга» с дальностью 6 км (с проработ­кой возможности увеличения дальности до 20-30 км), имеющей головную часть с систе­мой автоприцеливания для вооружения над­водных кораблей, оснащенных реактивной противолодочной системой «Смерч-2»;

д)  авиационной противолодочной само­наводящийся торпеды «Кондор», по возмож­ности полностью унифицированной с головной частью ракеты «Пурга»;

е)  подводной скоростной противолодочной ракеты «Шквал» со специальным зарядом с дальностью 15-20 км при скорости 200 узлов;

ж)  комплекса реактивного управляемого противолодочного оружия «Вихрь» с ударо­стойким специальным зарядом с дально­стью 24 км (с последующим увеличением до 50 км) для вооружения кораблей ПЛО дальней зоны пр.1123.

«Шквал», так же как «Кондор», «Енот-2» и ПЛАТ-2 не рассматриваются в настоящей статье, так как представляют собой торпе­ды, функционирующие только в водной среде, а не ракеты – летательные аппараты, хотя бы часть траектории которых проходит в воздухе.

Противолодочный крейсер пр. 1123 «Ленинград», 1990 г.

После прекращения разработки «Пурги» (с учетом бесполезности комплекса «Вихрь» на неядерной стадии боевых действий) для вооружения надводных кораблей в 1965-1972 гг. был создан комплекс «Метель» с крылатой ракетой, оснащенной авиационной самонаводящейся торпедой. В 1980-х гг. этот комплекс подвергся глубокой модерни­зации с преобразованием в универсальный комплекс «Раструб», предназначенный для поражения как подводных лодок, так и над­водных кораблей.

На смену «Вьюге» к началу 1980-х гг. пришли более совер­шенные комплексы с ракето-торпедами «Водопад» (в калибре 533 мм) и «Ветер» (в калибре 650 мм), оснащенными самона­водящейся торпедой или специ­альной боевой частью.

Дальнейшее совершенствова­ние этого оружия осуществлялось при создании ракето-торпеды 91РЭ для предлагаемой на экс­порт системы оружия «Клаб».

Для вооружения относительно небольших надводных кораблей к сере­дине 1970-х гг. был спроектирован комплекс «Ливень» с применением в качестве боевой части так называемого «гравитационно­го снаряда» — по сути, самонаводящейся торпеды, но без двигателя. К сожалению, несмотря на официальное принятие на во­оружение, «Ливень» практически не нашел применения на флоте.

Спустя десятилетие гравитационный сна­ряд был использован в новом комплексе «За­пад» в качестве боевой части ракето-торпеды 90Р, применение которой обеспечивается с использованием хорошо освоенных флотом РБУ-6000.

В последнее время для вооружения кора­блей различных классов, включая небольшие катера, создан противолодочный комплекс «Медведка» с ракетой, оснащенной малогаба­ритной самонаводящейся торпедой.

Колоссальный уровень угрозы, исходящей от атомных подводных ракетоносцев, опре­делил необходимость и целесообразность применения против них наиболее мощного из средств, имевшихся в арсеналах советских Вооруженных Сил, — ядерного оружия. Для решения аналогичных задач американский флот предусматривал использование атомных глубинных бомб, которые сбрасывались с са­молетов и вертолетов, способных удалиться на безопасное расстояние к моменту взрыва.

В советском флоте до конца 1960-х гг. палубная авиация практически отсутствовала: небольшие вертолетные площадки на единич­ных кораблях реального значения не имели. Поэтому единственным носителем спецбоеприпаса представлялась ракета, способная отбросить его на безопасное расстояние от своего корабля, как можно ближе к вражеской подводной лодке.

В качестве дальней границы зоны пораже­ния приняли («с хорошим запасом») величину, почти на порядок превышавшую дальность действия собственных гидроакустических средств советских кораблей, входивших в со­став флота к концу 1950-х гг., — около 25 км.

Исходя из низкой точности целеуказания гидроакустических средств и достаточной мощности боевой части для решения постав­ленной задачи вполне подходила неуправляемая ракета, что позволяло снизить стартовый вес и габариты, а также достигнуть ощутимой экономии на стоимости как собственно «изде­лия», так и корабельных элементов комплекса.

С начала 1950-х гг. в НИИ-1 (с 1966 г. пе­реименован в МИТ) для Сухопутных войск велось проектирование оснащенных специаль­ными боевыми частями неуправляемых ракет тактических комплексов «Марс», «Филин», «Луна», «Луна-М», по диапазону дальностей и массогабаритным характеристикам близких к задуманной противолодочной ракете. Глав­ным конструктором этих комплексов был Ни­колай Петрович Мазуров, под руководством которого ранее создавались реактивные бомбометные установки для флота. Выбор этого коллектива для разработки перспектив­ной противолодочной ракеты со специальной боевой частью был естественен и, как показал дальнейший ход событий, вполне оправдан.

Размещение элементов комплекса «Вихрь» на корабле пр. 1123

Проектирование ракеты, получившей традиционное для бомбометов конструкции НИИ-1 «погодное» название «Вихрь», велось на уровне научно-исследовательской работы (НИР) в соответствии с правительственным постановлением №657-377 от 20 июня 1958 г. В сентябре 1960 г. был выпущен отчет по теме «Вихрь», а вскоре, в соответствии с октябрь­ским постановлением 1960 г., она перешла в стадию опытно-конструкторской работы (ОКР).

Ракета, получившая индекс «82Р» (первое время ее запросто именовали «реактивной глубинной бомбой»), воплотила в своей кон­струкции опыт разработок НИИ-1, выполненных как для флота, так и для армии. Для сни­жения стоимости и сокращения сроков работ предусматривалась унификация по техниче­ским решениям и отдельным конструктивным элементам с проектируемой одновременно тактической ракетой комплекса «Луна-М» с досягаемостью до 65 км. С учетом намного меньшей дальности «Вихрь» получился легче и короче, но был выполнен в том же калибре, что и «Луна-М». Это позволяло использовать единую технологическую оснастку для изго­товления ряда узлов и деталей.

Как и на «Луне-М», на «Вихре» установи­ли небольшой твердотопливный двигатель с тангенциально направленными соплами, который придавал ракете вращение отно­сительно продольной оси. Этот двигатель располагался в хвостовом отсеке «Вихря» и включался при сходе ракеты с направляющих пусковой установки. Тем самым достигалось осреднение действия возмущений, обуслов­ленных наличием эксцентриситетов и пере­косов в части расположения центра масс, точек приложения и направления действия аэродинамических сил и вектора тяги. По­сле окончания работы двигателя проворота вращение ракеты поддерживалось за счет установки аэродинамических стабилизаторов под углом к плоскости, проходящей через ось изделия.

В отличие от «Луны-М», «Вихрь» осна­щался двумя маршевыми двигателями. Их установили тандемом – один за другим, при этом продукты сгорания топлива переднего двигателя истекали через множество рас­положенных по окружности косонаправленных сопл. При пуске на дальность, близкую к максимальной, включались оба двигателя, а при стрельбе на малые дальности – один, чем достигалось дискретное регулирование конечной скорости для сужения диапазонов углов входа боевой части ракеты в воду. В результате удалось исключить рикошетиро-вание и уменьшить рассеяние, максимальная величина которого не превышала 0,75 км. Аналогичную схему уже успешно реализовали в реактивной глубинной бомбе РГБ-60 ком­плекса «Смерч-2».

На стадии НИР в конце 1950-х гг, для «Вих­ря» рассматривалась многоствольная пуско­вая установка РБУ-24000. Но она получилась громоздкой и тяжелой, что при традиционном надпалубном размещении пагубно влияло на остойчивость корабля: все-таки ракета длиной 6 м при диаметре 540 мм весила около 1,8 т. Солидные массогабаритные характеристики ракеты 82Р, близкие к соответствующим показателям изделий корабельных зенитных комплексов М-1 и М-11, определили выбор аналогичных конструктивно-схемных решений по пусковой установке, системе хранения и подачи ракет.

Корабельные средства, разработанные СКБ-203 (ныне – ОАО «НПП «Старт»), включа­ли двухбалочную пусковую установку МС-32, обеспечивающую наведение по курсу и углу места, заряжающее устройство МС-33 с двумя горизонтальными поворотными барабанами на четыре ракеты каждый и систему подачи ракет. При размещении подпитывающего устройства боекомлект возрастал вдвое. Дис­танционное наведение пусковой установки осуществлялось по данным от системы управ­ления стрельбой ПУТС-1123 «Спрут-1123».

Летно-конструкторские испытания ракеты прошли с наземной пусковой установки на бе­реговом полигоне в районе поселка Солнечная долина в Крыму. В июле 1963 г. был подписан соответствующий акт, а в следующем месяце – выпущен отчет по результатам испытаний. Ход постройки на николаевском «Заводе им. Носенко» головного корабля пр.1123 «Мо­сква» (строительный номер 701) значительно отставал от директивных сроков. Это было вполне объяснимо – впервые в нашей стране создавался корабль, подобный авианос­цу. Поэтому решением ВПК от 30 октября 1963 г. предписывалось провести с наземной пусковой установки на полигоне в Крыму также и первый этап государственных испытаний. Вопреки распространенной версии, для про­ведения морских испытаний «Вихря» никогда не привлекался сторожевой корабль пр.159, переоборудованный в опытовое судно ОС-332. В эти годы он был задействован в работах по теме «Пурга».

В 1964 г. ракету 82Р начали внедрять в серийное производство. Завершение от­работки совместили с начатыми 14 августа 1967 г. государственными испытаниями про­тиволодочного крейсера «Москва». До 25 де­кабря провели 14 пусков «Вихря», подтвердив­ших возможность его применения в заданном диапазоне дальностей от 10 до 25 км.

Комплекс был принят на вооружение по­становлением от 12 июня 1968 г. В том же году «Москва» вышла на просторы Средиземного моря для несения боевой службы. Второй корабль пр. 1123 – противолодочный крейсер «Ленинград» (строительный номер 702) – по­полнил состав флота 2 июня 1969 г. Спустя два года, 4 августа 1971 г., во время пребывания на его борту Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева ему продемонстрировали стрельбу комплекса «Вихрь».

По мере накопления опыта стало ясно, что решение основной боевой задачи – обнаруже­ние иностранной подводной лодки – достига­ется крайне редко, а устойчивое поддержание контакта с ней практически недостижимо, тем более что при необходимости подводная лод­ка могла «юркнуть» в территориальные воды стран НАТО. Зато советским морякам удалось вдоволь насладиться зрелищем американских авианосцев, на борту каждого из которых мог­ли размещаться десятки самолетов – носите­лей ядерного оружия. Вот против них (в самом крайнем случае) было вполне реально приме­нить «Вихрь» со специальной боевой частью, тем более что арсенал противокорабельных ракет нашей Средиземноморской эскадры был ограничен, а поражение ими цели (с уче­том мощной ПВО противостоящих флотов) далеко не гарантировалось.

Несмотря на то, что даже установленные на «Москве» мощнейшие по тем временам гидроакустические станции «Орион» и «Вега» не часто обнаруживали подводные цели на дальней границе зоны поражения «Вихря», желательно было увеличить максимальную дальность стрельбы этого противолодочного комплекса, имея в виду, в первую очередь, возможность его применения против надво­дных целей. Кроме того, противолодочные палубные вертолеты могли обнаружить под­водную лодку на дальности, многократно превышающей возможности собственной гидроакустики корабля. Ограниченная грузо­подъемность вертолета Ка-25 существенно лимитировала его ударные возможности, так что для уничтожения подводной цели могло потребоваться использование бортового оружия корабля. Прогресс в области мощных боеприпасов позволял снизить их массу и за счет этого увеличить дальность стрельбы.

Итоги первых проработок по возможной модернизации комплекса были подведены в эскизном проекте по теме «Вихрь-2», выпу­щенном еще в 1962 г. в соответствии с исход­ным постановлением 1960 г., в котором макси­мальная дальность «Вихря» (24 км) задавалась с примечанием: «с последующим увеличением до 50 км».

Основной задачей создания «Вихря-2» ставилось удвоение максимальной дальности по сравнению с исходным вариантом за счет применения более энергетического смесевого топлива и совершенствования боевой части. Заданная дальность достигалась и при исполь­зовании баллиститного топлива, но в этом слу­чае ракета становилась тяжелее и длиннее (на 0,8 м), что приводило к невыполнению требо­вания по использованию пусковой установки, заряжающего устройства и приборов управле­ния стрельбой, ранее созданных для «Вихря».

На протяжении нескольких последующих лет интенсивная отработка ракеты 82Р на вре­мя прервала перспективные исследования.

На основании предложений МИТ, ВПК в 1969 г. своим решением задала продолжение НИР, предусматривающую создание ракеты со специальной боевой частью на дальность 45 км. При оснащении противолодочной тор­педой допускалось снижение максимальной дальности до 20 км, ведь в то время из реаль­ных образцов могла использоваться только принятая для 650-мм варианта «Вьюги» более чем тонная АТ-2. В ближайшей перспективе не исключалось и применение создаваемой для комплекса «Водопад» 400-мм торпеды, будущей АТ-3.

Наряду с торпедой в качестве неядер­ного оснащения для «Вихря» изучалась и кассетная головная часть, укомплектованная множеством малогабаритных противолодоч­ных боеприпасов с боевой частью кумуля­тивного действия. Однако, по результатам анализа, эффективность ракеты с такой кассетной головной частью оказалась явно недостаточной.

Интерес к оснащению ракеты торпедой был вполне закономерен. По мере роста ядер­ных арсеналов СССР и США руководство обеих стран постепенно пришло к осознанию гибель­ности широкомасштабной войны, в которой не будет победителей. Военные аналитики склонялись к тому, что полномасштабному конфликту с применением всего имеющегося арсенала оружия будет предшествовать так называемый безъядерный период боевых действий. Между тем, даже единичное ис­пользование специального боеприпаса для уничтожения подводной лодки в сколь угодно отдаленном районе Мирового океана могло спровоцировать преждевременное заверше­ние этого периода со всеми ужасающими по­следствиями. Этим определялось стремление разработать модификацию «Вихря» с оснаще­нием неядерной, но достаточно эффективной боевой частью.

К этому времени, как сво­его рода «подарок судьбы», нашей стране представилась возможность воспроизведения по-настоящему малогабарит­ной противолодочной торпеды, постановлением правитель­ства от 9 февраля 1970 г. осво­ение такого оружия – торпеды «Колибри» — было поручено коллективу НИИ-400.

Вскоре МИТ обязали раз­работать комплекс «Вихрь-М» на дальность 44 км с представлением на государствен­ные  испытания  к концу 1974 г. Для повышения дальности стрельбы в двигательных установках ракеты предусма­тривалось применение более эффективного топлива. Намечалась также модернизация приборов управления стрельбой, пусковой и заряжающей установок.

Однако, с учетом малочисленности за­казанных флотом комплексов, было целесообразно рассмотреть и вариант, не затраги­вающий размещенные на корабле системы. Директивным документом задавалась разра­ботка аванпроекта варианта ракеты «Вихрь-М» с торпедой «Колибри». Соответствующее техническое предложение по ракете было вы­пущено в заданный срок.

Но в силу ряда объективных и субъектив­ных причин работы по комплексу «Вихрь-М» велись с большим отставанием от плановых сроков. Вскоре эту тему закрыли.

Это произошло, в основном, из-за крайней малочисленности комплексов «Вихрь» на фло­те. Помимо двух противолодочных крейсеров пр.1123 («Москва» и «Ленинград»), они имелись на трех первых тяжелых авианесущих крейсе­рах пр.1143 и 11433 – «Киев», «Минск» и «Но­вороссийск» (строительные номера со 101 по 103). Боекомплект «Вихрей» на кораблях типа пр. 1143 был удвоен по сравнению с «Москвой» за счет применения устройства подпитки МС-195. При постройке последующих кораблей этого класса от «Вихря» отказались. Задачи поражения подводной лодки (если ее все-таки удалось обнаружить) достаточно эффективно решались с использованием авиационного во­оружения этих кораблей – палубных самолетов и вертолетов. Кроме того, в состав охранения авианесущих крейсеров, как правило, входили БПК пр.1134А, 1134Б или 1155, вооруженные более дальнобойным противолодочным ком­плексом «Метель», пригодным для применения и на безъядерной фазе боевых действий.

В начале 1990-х гг., с выводом из состава флота кораблей пр.1123, 1143 и 11433, комплекс «Вихрь» отошел в историю. На кораблях меньшего водоизмещения он не устанавли­вался из-за больших габаритов и веса.

(В. Асанин, «Техника и вооружение»)

Факт

Во время войны в Персидском заливе 1990-1991 гг., известной как операция «Буря в пустыне», группировка союзников в среднем ежедневно потребляла: 57 млн. л пресной воды, 95 тонн льда, 687 тыс. л бензина, 456 тыс. л дизтоплива, 198 тыс. л авиационного керосина. Количество вывозимых отходов составляло 145 тонн в день. Все это потребовало беспрецедентных усилий от 22-го командования армии США, занимавшегося тыловым снабжением группировки многонациональных сил…

Источник: www.modernarmy.ru